Дом-музей просветителя и художника И. П. Крымшамхалова (г. Теберда, Карачаево-Черкесская Республика)
Куратор, Александр Дашевский
Двухэтажный исторический дом с садом, расположенный в живописном ущелье. Место, где собирались деятели науки и искусства первой величины, привлеченные целебным климатом Теберды и очарованием хозяина дома. Экспозиция невелика, но рассказывает об творчестве Крымшамхалова и его отношениях с художниками-передвижниками, знакомит с традиционной культурой карачаевцев и балкарцев, а также историей альпинизма и геологических исследований Приэльбрусья. Особый интерес вызывает рассказ об удивительном любовно-авантюрном случае промышленного шпионажа с похищением кефирных грибков.
Интересен художникам, работающим с темами памяти, переселения народов после Второй мировой войны, либо тем, кто хотел бы переосмыслить плэнерную традицию пейзажа XIX века.
The House-Museum of the educator and artist I. Krymshamkhalov (Teberda, the Karachay–Cherkess Republic)
Alexander Dashevsky, curator
The two-story historic house with a garden nestles in a picturesque gorge. It is a place where artists and stars of the first magnitude gathered, attracted by the healing climate of Teberda and the charm of the owner of the house. The exhibition is small, but it presents Krymshamkhalov’s relations with itinerant artists, an amazing love-adventure case of industrial espionage with the larceny of kefir fungi, and the history of mountaineering.
The museum is of interest to artists who work with the subject of memory, the theme of migration of peoples after the Second World War, or those who would like to reconsider the landscape and plein-air painting tradition of the 19th century.
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ИСЛАМ-БИЙ
Жанна Васильева, журналист
В горах близ Тебердинского ущелья, над озером Кара-Кёль, чуть в стороне от дороги на склоне стоит дом, словно явившийся из Серебряного века. Довольно вместительный, с двумя флигелями, которые соединяет небольшая анфилада парадных комнат, он производит впечатление легкости и изящества. Асимметрия флигелей, один из которых двухэтажный, в то время как у другого – один этаж, подчеркнута эффектным рондо огромного окна меньшего флигеля. Высокие окна опоясывают два этажа другого флигеля, впуская свет и сосновый воздух. Такой дом в югендстиле легко представить себе на Балтийском побережье. Но и здесь, на высоте 1300-1350 метров над уровнем моря, он идеально вписывается в ландшафт.
Этот дом в 1893 году построил по своему проекту Ислам-бий Пашаевич Крымшамхалов. Вообще-то он строил два дома. Первый, конечно, был не для гостей, а для своей семьи. Но он не сохранился до наших дней. А вот этот, для гостей, стал мемориальным домом-музеем И.П. Крымшамхалова (1864-1910), художника, поэта, просветителя.
Впрочем, здесь рассказывают не только историю человека, которого на Кавказе вспоминают с почтением до сих пор, но и историю альпинизма и геологических исследований Приэльбрусья. Плюс – знакомят с традиционной культурой карачаевцев и балкарцев, которые являются родственными народами. Все три темы: личной судьбы художника и поэта, истории его народа, научных экспедиций в Приэльбрусье и создания курорта в Теберде, который в начале ХХ века называли «кавказским Давосом», – в экспозиции музея тесно связаны.
1.
Ислам-бий Крымшамхалов был одаренным человеком, потомком знатного рода, его прадед которого был среди представителей семей, подписавших мирный договор Карачая с Россией в 1828 году. Она рано умерла мальчика забрал к себе брат матери и воспитывал вместе со своими сыновьями. Мать Ислама была урожденной княжной Урусбиевой, из балкарского рода. Его дядя Исмаил Урусбиев, был легендарной личностью на Кавказе. Он знал десять языков – кавказских и европейских, помогал ученым разных стран снаряжать экспедиции в горы. Дом Урусбиева стоял в Баксанском ущелье в селении у подножья Эльбруса. Здесь останавливались композиторы Танеев, Балакирев, художник Ярошенко. Исмаил Урусбиев обладал абсолютным слухом. Балакирев посвятил ему симфоническую поэму «Исламея». А Ярошенко был первым, кто обратил внимание на художественный дар маленького Ислама. Ребенка и его кузенов учили в медресе, которое Урусбиев организовал в селении. Были также гувернеры. А потом в 12 лет – гимназия в Ставрополе. В 16 лет Ислам-бия отправили в Петербург служить в Конвое Его Величества Александра III. Это был 1881 год, когда Петербург приходил в себя после взрывов на Екатерининском канале, где народовольцы 1 марта убили Александра II.
В Горскую сотню брали только выходцев из княжеских родов. Служба могла быть стартом военной карьеры. Для Ислама Крымшамхалова она стала стартом художественного образования. И поэтического тоже. И музыкального. Он оставит службу через четыре года, вернется домой. Будет служить в конторе на серебряном руднике. Потом в качестве «доверенного лица карачаевского народа» (была такая выборная должность) будет добиваться, чтобы Теберда превратилась в курортную зону. Он создаст латинский алфавит карачаевского языка, считая, что латинская азбука будет проще арабского письма. Но азбуку выпустить не успеет.
Таким образом, Ислам Крымшамхалов оказался первым поэтом, который писал на карачаевском языке, первым профессиональным художником в Карачае, первым музыкантом и даже, похоже, первым карачаевским архитектором. Но, в сущности, он, как и его дядя, принадлежал нескольким культурам: исламской, русской, и родной – карачаевской и балкарской.
Живописных работ сохранилось мало. Но в Российской государственной библиотеке можно найти роскошный альбом 1896 года «Геологический очерк ледниковой области Теберды и Чхалты на кавказе» с картами, рисунками ледников и результатами геологической экспедиции под руководством профессора Ивана Васильевича Мушкетова. Рисунки и офорты для альбома сделал Ислам Крымшамхалов. Их как раз можно увидеть в мемориальном музее художника в Теберде. Они очень хороши.
Впрочем, Ислам помог геологам не только рисунками. О его помощи экспедиции писал Мушкетов: «Заведует общественными карачаевскими лесами поручик И.П. Крымшахалов, художник и отличный знаток Карачая; он полезен мне был в организации каравана и подбора проводников, а также своими прекрасными рисунками…».
2.
Помогал Ислам-бий не только геологам. В его доме гостей бывало много. Его приятель с гимназических времен, осетинский поэт и художник Коста Хетагуров, мог отправить своего знакомого к Крымшамхалову с краткой запиской:
«Дорогой Ислам! Устрой возможно лучше моего земляка доктора Газданова. Докажи ему, что наша Теберда самый лучший курорт в мире. Как теперь твое здоровье? Привет твоей семье. Твой Коста».
Интересно, конечно, не в родстве ли с этим доктором знаменитый писатель Гайто Газданов, которого Бунин называл среди лучших эмигрантских писателей – сразу после Владимира Набокова (Сирина) и перед Ниной Берберовой? Вряд ли мы это узнаем наверняка. Но нет сомнений, что доктор Газданов из Осетии был принят в Теберде как дорогой гость.
Для самого Коста, как и для генерала-майора в отставке Николая Александровича Ярошенко, с которым хозяин дома коротко сошелся во время службы Ислам-бия в Петербурге, всегда были приготовлены комнаты в гостевом доме Крымшамхалова. Генерал-майор Ярошенко был старше поручика Горской сотни Конвоя Его Императорского Величества Крымшахалова почти на двадцать лет. И помнил его еще мальчиком. Но Николая Александровича с Ислам-бием объединяла, кроме офицерского военного прошлого и круга петербургских знакомых, любовь к живописи. Оба во время службы в столице находили время посещать классы Академии художеств. Для обоих живопись была не хобби – страстью и призванием. И – огромной радостью.
Крымшамхалов и Ярошенко выбирались на совместные пленэры. Писали не только пейзажи, но и друг друга. Словно на память о тех походах с мольбертом и красками Крымшамхалов пишет полотно, главным героем которого становится Ярошенко, работающий над картиной во дворе горной сакли. Но, может статься, интереснее, что в этой картине, оригинал которой хранится в собрании дома-усадьбы Н.А. Ярошенко в Кисловодске, Крымшамхалов выстраивает довольно хитроумную траекторию взглядов. Пока сам Крымшамхалов (стоя к нам, зрителям, спиной) пишет приятеля, тот увлечен открывающимся перед ним видом гор. Похоже, горы даже в конце XIX века отчасти оставались экзотикой. Говорят даже, что, когда Ярошенко привёз в Петербург полотно «Шат-гора» (1884), где изображен Эльбрус, некоторые восприняли пейзаж как фантазию автора. Зато в горном селении сами художники выглядели экзотикой. И на них сбегалась смотреть детвора. Ну, а для зрителя, привычного к виду солидного мужчины с мольбертом, в качестве экзотической добавки – этническая жанровая сценка, рисующая горянку с детьми. Крымшамхалов словно выстроил круговое движение взглядов персонажей, где отправная точка – взгляд художника, а финальная — взгляд зрителя на картину.
3.
Кроме прочего, Ярошенко и Крымшамхалова сближал также интерес к проблемам этическим, вопросам социальной ответственности художника. Понятно, что для передвижника Ярошенко эти вопросы были среди ключевых. Но они были не чужды и Крымшамхалову.
Николай Александрович вместе со своим учителем Крамским входил в правление Товарищества передвижных выставок. Он оставил портреты тех, кто точно не могли бы стать героями исторических полотен, написанных выпускниками Императорской Академии художеств. Этот генерал-майор первым в русской живописи написал портрет рабочего, запечатлев кочегара. Он создал тонкие сдержанные портреты «Курсистка», «Студент». Это о его картине «Всюду жизнь» Лев Толстой написал: «По моему мнению, все же лучшей картиной, которую я знаю, остается картина художника Ярошенко «Всюду жизнь» на арестантскую жизнь». Роман «Воскресение» Толстой начинает фактически с цитаты этой картины: Катюша Маслова словно выходит из этого полотна с голубями перед тюремным вагоном, чтобы войти на первые страницы романа. Для Толстого это сопряжение романа и картины Ярошенко так важно, что, сравнивая реализм в живописи передвижников и литературе и говоря о романе «Воскресение», он в интервью французскому журналисту А. Бонье напомнит, что общественные пороки «не суть случайности или явления вырождения, преступного типа, уродства», «людоедство начинается не в тайге, а в министерствах, комитетах и департаментах и заключается только в тайге».[1]
Роман «Воскресение» выходит в 1899 году, через год после смерти Ярошенко и в год открытия его посмертной выставки, на которую Лев Николаевич пришел.
Можно предположить, что на той посмертной выставке был и Ислам Крымшамхалов. Конечно, они могли посетить выставку в разное время. Рассуждения о том, встречались ли Толстой и Крымшамхалов на выставке, умозрительны. Скорее всего – нет. Но Толстой слишком крупная фигура эпохи, чтобы его можно было не заметить. Тем более человеку, который входил в круг интеллектуалов русской и европейской культуры конца XIX-начала ХХ века. Тем более, что не только Ярошенко бывал в Теберде, но и Крымшамхалов посещал «Белую дачу» Николая Александровича в Кисловодске. А туда приезжали музыканты, художники, писатели, в том числе, организатор толстовского издательства «Посредник» Владимир Чертков с женой Анной, с которой, кстати, Ярошенко писал «Курсистку».
В любом случае внутренний диалог со Львом Толстым был исключительно важен для Крымшамхалова. Об этом свидетельствует некролог на смерть Ислама Пашаевича в парижском журнале «Мусульманин». Крымшамхалов умер 31 декабря 1910 года в Ялте. Некролог в журнале вышел на русском, видимо, в 1911-м. Копию текста можно видеть в музее. Редакция журнала сообщает, что «биографические сведения сообщены его [Крымшамхалова] лучшим другом Мисостом Абаевым».
Вот этот текст с некоторыми сокращениями.
Как мусульманин, он читал Коран и прекрасно знал по-арабски, хотя специального образования не получил и нигде не учился. В возрасте 16-17 лет был взят на службу в Конвой Его Величества в Петербург и, служа там в течение трех лет, самоучкой выучил русский язык и грамоту. И кроме того, в нем обнаружился художественный талант. Рисовать он начал также без руководителя. Окончив срок службы и произведенный в офицеры, он возвратился домой, где продолжал самообразование путем усиленного и постоянного чтения и писания картин с натуры. Любил больше философские произведения и был поклонником Л.Н. Толстого.
Чуткий по природе человек, он не мог остаться чуждым к общественной жизни, тем более в темной своей среде, и в последние 15 лет почти всецело был поглощен общественными делами своего Карачаевского народа, стремясь главным образом к распространению познаний среди народа. Старался об улучшении материального положения населения, ни одно хорошее дело не проходило без его участия.
Между прочим, заметив, что страшный бич народа – туберкулез – распространяется и на Кавказе, он наметил чудный уголок с сосновым лесом и минеральными источниками в верховьях р. Теберды (приток Кубани) под ледниками и решил создать там климатическую станцию.
Для этого он сам выстроил там дом, переселился туда, перенося всякое лишение в виде отсутствия населения и т.п. неудобств, и путем рекламирования и пропаганды обратил на это всеобщее внимание, благодаря чему начали возникать дачи, и теперь официально решено создать курорт. Специалисты это место уже назвали «Кавказский Давос».
Но бедняга сам погиб от туберкулеза. (…)
Последние два-три года он, между прочим, работал над изобретением азбуки для Карачаевского языка, применением латинского алфавита, находя, что арабский алфавит трудный и тормозит дело распространения грамотности, но умер, не успев издать своей азбуки.
У покойного детей нет. Остались жена и братья. Они оба офицера на службе, но один из них приехал с тем, чтобы больше не возвращаться в полк и остаться дома.
Мир праху дорогого земляка и единоверца. Да будет твоя смерть примером для нас, жаждущих принести посильную помощь своему народу. … Пусть могила твоя вечно зеленеет и служит местом вдохновения для слабых духом».
Очевидно, что Абаев не знал, что два года художник учился в Ставропольской гимназии, что было бы невозможно без знания русского языка. Но он отмечает главное – человеческую чуткость Крымшамхалова, поглощенность общественными делами карачаевского народа, желание улучшить и материальные условия жизни людей, и способствовать распространению знаний. Любовь к философским произведениям и увлечение идеями Льва Толстого выглядит в этом контексте более чем естественными.
Можно предположить, что Ярошенко, в петербургском доме которого Крымшамхалов бывал в бытность в Петербурге, сыграл в возникновении этого увлечения большую роль. Порудоминский, писавший об отношениях Николая Ярошенко и Льва Толстого, приводит письмо Татьяны Кузминской своей тетушке Софье Андреевне Толстой 1883 года. Письмо было о чтении рукописи Толстого «В чем моя вера?» в Петербурге, в частном доме. Очевидно, что после чтения началось обсуждение, потому что Кузминская замечает: «Ярошенко понял лучше всех».
Был ли на этом чтении молодой офицер-карачаевец из Конвоя Его Величества? Но он точно не мог не прочитать эту статью Толстого. Пройдет больше пятнадцати лет, и в своем письме в редакцию журнала «Мусульманин» Ислам Крымшамхалов фактически попытается, как когда-то яснополянский старец, прояснить свою позицию по поводу «насущнейшего вопроса наших дней – просвещения».
«… Может ли воспринять такую [европейскую] культуру горец, ставящий высоко доверие, душевную теплоту? Горец, воспитанный на принципах скромности, воздержания, почитания возраста, положения и т.д. и т.п?
Не думайте, однако, что я хочу идеализировать горца, сказать, что все только хорошее принадлежит ему или что все горцы одинаково обладают хорошими качествами души и натуры. Нет, да они и не нуждаются в этом; люди везде люди. Но скажу с твердой убежденностью, что в душе у каждого сидит основательно очерченный облик хорошего человека, которому он поклоняется.
(…) Кто знаком с условиями, среди которых протекает жизнь современных горцев, тот простит им все, что есть нехорошего в их настоящем прозябании. Удивляюсь, как при таких обстоятельствах каким-то чудом еще уцелело много традиционно хорошего у нас. А потому высшее призвание наших образованных собратьев должно заключаться прежде всего в понимании именно былого хорошего у нас, в оценке и любви к нему. Нужно сделаться научно просвещенным человеком, но, безусловно, обязательно оставаться горцем и по воспитанию, и по духовному складу, стать естественным продолжением роста древа горца, не отрываясь от него и не чуждаясь благородных, хотя и наивных, может быть, своих сородичей.
(…) Чтобы не быть ложно понятым, поясню точнее. Я вовсе не хочу именем древа выращивать особое растение, я хочу лишь сказать, что не все хорошо, что носит европейскую пломбу, и что много хорошего в былой жизни горцев, могущих быть истинным украшением короны европейской цивилизации. В этом мое глубокое убеждение».
Надо ли говорить, как узнаваема в этом письме интонация Льва Толстого – поиска истины с позиций любви, а не ненависти? И надо ли говорить, насколько этот поиск художника Крымшамхалова актуален?
[1] Об отношениях Н.А. Ярошенко и Л.Н. Толстого см. Порудоминский «Лев Толстой и его современники». 2-е издание. М.: 2010. С.649-650
URL:https://leo-tolstoy.ucoz.ru/ISSLEDOVANIYA/l-n-tolstoj_i_ego_sovremenniki-ehnciklopedija-2-e_.pdf [27.03.2024]
THE HOUSE THAT ISLAM-BIY BUILD
Zhanna Vasilyeva, the journalist
A house that seems to have emerged from the Silver Age stands high in the mountains, near the Teberda Gorge, above Lake Kara-Kyol, just off the road on the hill slope. It is quite spacious, with two wings connected by a small enfilade of front rooms, and leaves an impression of lightness and elegance. The asymmetry of the building, with one wing having two stories and the other having one, is accentuated by the spectacular rondo of the huge window of the smaller outbuilding. High windows girdle the two floors of the other outbuilding, letting in light and pine-scented air. It is easy to imagine such an Art Nouveau house on the Baltic coast. But even here, at the altitude of 1300-1350 meters above sea level, it fits perfectly into the landscape.
Islam-Biy Pashayevich Krymshamkhalov built this house in 1893 according to the design. Actually, he built two houses. The first one, of course, was not for guests, but for his family. But the guest house became a memorial house-museum of I.P.Krymshamkhalov (1864-1910), an artist, a poet and an enlightener.
The museum is dedicated not only to the man, who is still remembered with respect in the Caucasus, but it also tells the history of mountaineering and geological exploration in the Elbrus region. In addition, it introduces the traditional culture of the Karachais and Balkars, who are kindred peoples. All three themes: the fate of the artist and poet, the history of his nation, scientific expeditions to the Elbrus region and the creation of the resort in Teberda, that was called the «Davos of the Caucasus» in the early 20th century, are closely related to each other in the museum’s exposition.
1.
Islam-Biy (Islam) Krymshamkhalov was not only an architect. First of all, he was a descendant of a noble family, whose great-grandfather was among the representatives of the families that signed the peace treaty of Karachay with Russia in 1828. He was also a boy whose mother passed away so early that he was taken into care by his uncle and brought up with his sons. Islam’s mother was a born princess Urusbiy of the Balkars. And her brother Ismail Urusbiy was a legendary figure in the Caucasus. He knew ten Caucasian and European languages. His house was in the Baksan Gorge in a village at the foot of Mount Elbrus. He helped scientists from different countries to fit out an expedition it the mountains. Such composers as Taneyev and Balakirev, the artist Yaroshenko stayed in his house. Ismail Urusbiev had absolute pitch. Balakirev dedicated the symphonic poem «Islameya» to him. And Yaroshenko was the first to pay attention to the artistic gift of his little nephew. The child and his cousins were taught in a madrasah, which Urusbi established in the village. There were also tutors. And then at the age of 12 he was sent to a gymnasium in Stavropol. At 16, Islam was sent to St. Petersburg to serve in the Convoy of His Majesty Alexander III. It happened in 1881, when St. Petersburg was recovering from the explosions on the Catherine Canal, where the «rebels» assassinated Alexander II on March 1.
Only natives of noble families were recruited into the Gorsky Hundred. The service could be the start of a military career. But for Islam Krymshamkhalov it was the start of his artistic, poetic and musical education. He retired from the service in four years and returned home. There he served in an office at a silver mine. Then, as a «trustee of the Karachay people» (there was such an elective position), he worked to turn Teberda into a resort area. He created a Latin alphabet for the Karachai language, believing that the Latin alphabet would be simpler than the Arabic script. But he did not manage to publish the ABC.
In general, it turned out that Islam Krymshamkhalov was the first poet who wrote in the Karachai language, the first professional artist in Karachai, the first academic musician and even, the first Karachai architect. But in fact, he belonged to Islamic, Russian, and his native Karachai and Balkar cultures like his uncle.
Not many of his paintings have survived. But in the Russian State Library you can find a splendid album of 1896 «The Geological sketch of the glacial area of Teberda and Chkhalta» with maps, drawings of glaciers and the results of the geological expedition led by Prof. Ivan Vasilievich Mushketov. These drawings and etchings were made by Islam Krymshamkhalov. They can be seen in the Krymshamkhalov Memorial Museum in Teberda. They are pretty good.
However, the drawings were not the only thing with which Islam helped the geologists. Mushketov wrote about his help to the expedition: “Lieutenant I.P. Krymshakhalov, an artist and an excellent expert of Karachay, is in charge of the public Karachay forests; he helped me in organizing the caravan and selecting guides, as well as with his excellent drawings…».
2.
Geologists were not the only ones Islam-Biy helped. There were many guests in his house. His friend since they were at gymnasium, Ossetian poet and artist Kosta Khetagurov could refer an acquaintance of his to Krymshamkhalov with a brief note:
«Dear Islam! Please make the best possible arrangement for my fellow countryman Dr. Gazdanov. Show him that our Teberda is the best resort in the world. How are you now? Give my love to your family. Yours, Kosta.»
You are sure to wonder, if the famous writer Gaito Gazdanov, who was named by Bunin as one of the best emigrant writers — right behind Vladimir Nabokov (Sirin) and ahead Nina Berberova — is related to this doctor. We may not be able to find out for sure. But there is no doubt that Dr. Gazdanov from Ossetia was welcomed in Teberda as the dearest guest.
Rooms in Krymshamkhalov’s guest house were always ready for Kosta along with retired Major-General Nikolai Alexandrovich Yaroshenko, with whom the owner of the house had a close acquaintance during Islam-biy’s service in St. Petersburg. Maj.-Gen. Yaroshenko was almost twenty years older than the lieutenant Krymshamkhalov of the Gorskiy hundred of His Imperial Majesty’s Convoy. And he remembered him as a boy. But Nikolai Alexandrovich and Islam-Biy were united not only by their officer’s military past and the circle of acquaintances made in St. Petersburg, but also by their passion for painting. They both managed to attend classes at the Academy of Arts during their service in the capital, and painting was not just a hobby for them, but a vocation and a great joy.
Krymshamkhalov and Yaroshenko went together to paint outdoors. They painted not only landscapes, but also portraits of each other. In memory of those trips, with easels and oil paints, Kryshamkholov paints a canvas in which the main character is Yaroshenko working on a painting in the courtyard of a mountain saklya-house. The original of this painting is stored in the collection of the house-museum of N.A. Yaroshenko in Kislovodsk. In this art work Krymshamkhalov builds an elaborate trajectory of views. While Krymshamkhalov himself (standing with his back to the audience) is painting his friend, the latter is fascinated by the view of the mountains in front of him. It seems that mountains remained an exotic thing even at the end of the 19th century. They say that even when Yaroshenko brought the «Shat-gora» painting (1884), depicting Elbrus Mountain, to St. Petersburg some people perceived the landscape as a fantasy of the author. But in the mountain village, the artists themselves look exotic. And the children gathered to look at them. And for the viewer, who is accustomed to the sight of a solid man at the easel, there is an ethnic genre scene representing a mountain woman with children as an exotic addition to the picture. Krymshamkhalov seems to have built a circular motion of the characters’ looks, where the starting point is the artist’s gaze and the final point is the viewer’s gaze at the painting. In addition to other things, Yaroshenko and Krymshamkhalov were also brought together by their interest in the problems of ethical and social responsibility of an artist. It is obvious that for the nomadic Yaroshenko these issues were among the key ones. However, they were not alien to Krymshamkhalov as well, who belonged to the circle of Russian and European intellectuals in the late 19th and early 20th centuries.
Дом-музей просветителя и художника И.П. Крымшамхалова (Карачаево-Черкессия, Теберда)
В 1893 году Ислам Крымшамхалов построил дом в живописном месте Теберды вблизи горного озера Кара-Кель. В нем воплотился талант Ислама Пашаевича и его архитектурный опыт.. Дом, фасад которого объединял в себе уже устоявшиеся традиции классики и вместе с тем что-то современное, разительно отличался от местного зодчества. Построенный в стиле модерн из срубленных в этом заповедном крае сосновых бревен, он представляет собой сочетание простоты и легкости, красоты и современности. Здание слагается из центрального одноэтажного объема с просторным парадным холлом и примыкающих к нему двух флигелей — одноэтажного и двухэтажного.
При жизни И. П. Крымшамхалова дом стал центром культуры, собиравшим под своим кровом талантливых и передовых людей своего времени. В тебердинском доме Ислама Пашаевича проходили знаменитые вечера, которые были своеобразным клубом прогрессивной интеллигенции. Постоянными гостями здесь были знаменитые поэт Коста Хетагуров, художники – Васнецов, Куинджи, Дубовский, композитор Танеев. Гостил у Ислама Пашаевича и Николай Ярошенко, который считал художника своим близким другом. Во время своих визитов Николай Ярошенко запечатлел на своих полотнах пейзажи Теберды.
Со временем в бывшем доме И.П. Крымшамхалова был устроен музей. В контексте сохранения истории и культуры КЧР сложилось четкое понимание, что Дом-музей Ислама Крымшамхалова представляет большой интерес как музейный комплекс.
Дом-музей просветителя и художника И.П. Крымшамхалова расположен в туристско-рекреационной зоне Домбай – Теберда – Архыз, где отдыхающие и туристы могут ознакомиться с экспозицией музея.
Основная экспозиция располагается на первом этаже особняка. Она посвящена художнику, его семье, друзьям в контексте культурной жизни на рубеже XIX–XX вв. и великолепно передает атмосферу тебердинского дома Ислама Пашаевича. Иллюзорно сквозь время и пространство мы наблюдаем, как в интерьерах в стиле модерн за обильным гостеприимным столом, заставленным традиционными яствами, художники, поэты, публицисты, драматурги, композиторы ведут неспешные разговоры о музыке, литературе и живописи.
В этнографическом зале можно увидеть уникальные экспонаты из личных вещей первых дачевладельцев Теберды: горного инженера Кондратьева, Утякова и др. Оригинальные предметы одежды горцев, шелковые платки ручной работы, вышитые искусными карачаевскими мастерицами, национальные костюмы, украшенные поясами и нагрудниками, тонко передают атмосферу того времени. Среди экспонатов фотографии XIX– начала XX вв.
Один из залов посвящен «Истории туризма и альпинизма». Для многих горный туризм – это, в первую очередь, незабываемое путешествие в горах, и, самое главное, что это неординарный отдых. Экспозиция демонстрирует, что прохождение по сложным участкам горного рельефа, переноска рюкзаков, палаток и другого туристического снаряжения на довольно большой высоте является тяжелым трудом. Лепесток, решетка, скальные крючья, кошки – это и другое альпинистское снаряжение альпинисты, туристы и обычные посетители могут увидеть среди личных вещей альпинистов, совершавших восхождения в горах Северного Кавказа.
Помимо прочего, в доме-музее хранятся вещи людей, которые в разные периоды арендовали эту усадьбу в качестве летней дачи. К примеру, здесь гостил известный инженер Кондратьев. Стены увешаны картинами Губановой, Сенина и прочих тебердинских художников, а также архивными фотографиями, сделанными в конце XIX – начале прошлого века.
Биографическая справка:
Ислам Пашаевич, урожденный князь Тебердичи, появился на свет в 1864 году в ауле Карт-Джурт. Его жизнь была связана с творчеством и просвещением, в частности, Крымшамхалов писал талантливые стихи и восхитительные картины.
Его предки были известными и очень влиятельными людьми, происходящими из потомственных карачаевских князей. В жизни Ислама Пашаевича, в честь которого ныне создан музей в Теберде, был период домашнего и гимназического образования, после чего начались годы работы на императорской службе в Петербурге. В 17-18 лет Крымшамхалов делает попытки писать стихи. По приезду из культурной столицы России, Ислам Пашаевич знакомится с передвижниками и берёт уроки рисования.
Продолжая начатое, в конце XIX века Крымшамхалов переезжает в Теберду и основывает посёлок для оздоровления и параллельно творческий кружок. Этот прогрессивный человек всю жизнь выступал поборником попранных прав кавказских народов, радея за своих земляков. Среди его талантов также были искусные переводы – он переводил стихотворения Александра Сергеевича Пушкина и прочих российских поэтов и баснописцев на родной язык, приближая творчество великих людей к своим любимым землякам.
Он любил горы и природу Кавказа, многие русские художники-передвижники, такие как его друг Николай Ярошенко и приглашённые Исламом Пашаевичем: Ф. Шаляпин, Л. Собинов, С. Рахманинов, С. Танеев, И. Репин, А. Куинджи, Г. Успенский, М. Павлов, Д. Менделеев и многие другие представители русской интеллигенции конца XIX века во многом благородя ему полюбившие Кавказ, останавливались в усадьбе Крымшамхалова на отдых, создав своеобразную литературную гостиную в Тебердинской долине.
Ислам Крымшамхалов является по сути организатором Тебердинского курорта, основателем школы в Теберде.
Его картины выставлялись в Москве и Петербурге, но, увы, персональной выставки, о которой он мечтал, в столице у него не получилось. Болезнь, климат северо-запада России требовали нахождения Ислама на юге. Как и многие русские интеллигенты, он нашел свое последнее пристанище в Ялте. Служил в царском конвое Государя — Императора Александра III.
