Музей истории г. Владикавказа

МУЗЕЙ ИСТОРИИ ВЛАДИКАВКАЗА

Жанна Васильева. журналист

В 2012 году художник Данила Акимов из Калининграда выполнил в рамках симпозиума «Аланика» для Музея истории города «Шумовую карту Владикавказа». Вы входите в зал, на полу которого мерцают улицы, проспекты города, виден Терек, стадион, рынок… Двигаясь в одну или другую сторону по карте, можно услышать предупреждающий звонок старого трамвая, шум футбольного матча на стадионе, уличный гомон…

Иначе говоря, эта звуковая карта города, где всяк входящий – сам себе навигатор и сам себе диджей, превращает шум города в шум времени. Именно поэтому эта карта оказывается еще и метафорой музея города. Музей истории Владикавказа, вопреки законам физики, предлагает путешествие, в котором точность топографии и точность времени могут сохраняться одновременно.

Голоса минувших эпох в залах музея звучат не из спрятанных динамиков 8-канальной инсталляции Д. Акимова, а из газетных сообщений, афиш и объявлений…

Одни приглашают на благотворительный бал, как, например, «Бальная газета студентов-владикавказцев». «Платите больше, потому что она бесценная. Цены мы не назначаем», – сообщали студенты горожанам, предлагая газету. Другие зазывают посмотреть полет «пилота-авиатора А.А. Кациана». В программе, кроме «кратчайшего взлета», были «продолжительность полета» и «воль-планэ… с отключенным мотором». Зрелище сопровождала музыка военного оркестра. Третьи сообщают телеграфным стилем: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов Военно-Революционного Комитета, стоящего во главе Петроградского пролетариата и гарнизона».

Место встречи – «Терек»

Газета «Терек», студенческие газеты, киноафиши, обращение «К гражданам России!» и пр.  печатались в типографии, принадлежавшей Сергею Иосифовичу Казарову. К 1912 году у него были типографии не только во Владикавказе, но и в Пятигорске, Грозном, Екатеринодаре… Но именно типография во Владикавказе вошла в историю.

У нее для этого было много поводов. 

В этом же двухэтажном особняке, построенном в начале 1900-х в центре Владикавказа, располагалась не только типография, но и редакция газеты «Терек», которая обещала подписчикам: «Строгая нелицеприятная правда, строгое охранение интересов разнообразного населения нашей окраины без различия национальностей, вероисповеданий – таковы основные принципы издания». И все это – за 7 рублей в год. С «Тереком» в начале ХХ века сотрудничал цвет интеллигенции города: Коста Хетагуров, Махарбек Туганов, Гаппо Баев, Цомак Гадиев… Газета была очень популярна, в том числе, благодаря фельетонам Александра Солодова и социально-экономическим обозрениям Георгия Цаголова.

Но слава «Терека» пережила бурный ХХ век благодаря заведующему редакцией Сергею Кострикову, который пришел сюда в 23 года на должность корректора. Перо у него оказалось легкое, писал он быстро и проработал в газете без малого 20 лет – с 1909 по 1918 год. Он был известным человеком в городе. Прежде всего, благодаря своим театральным рецензиям: похоже, он не пропускал ни премьер в местном театре, ни гастролей известных театральных трупп. Кроме театра, увлекался альпинизмом. О своем восхождении на Казбек в 1910 году он даже написал очерк для «Терека». На пятитысячник он поднимался в сопровождении Яни Бузуртанова, известного тогда проводника альпинистов. Имя его проводника на Эльбрус годом позже, в июле 1911 года, история не сохранила. Но проводником Кострикова на верх политического Олимпа стала революция 1917 года. Именно в газете «Терек» заведующий редакцией впервые подписал одну из своих статей псевдонимом «Киров».

Впрочем, тогда ничто не предвещало его стремительной политической карьеры. Разве что участие в первой русской революции 1905-1907 годов Его даже арестовывали во Владикавказе по делу о нелегальной типографии в Томске. Но к тому времени прошло уже пять лет, и в 1911 году дело кончилось оправдательным приговором. Спортсмен, любитель театра, душа компании и поклонник Льва Толстого, Киров мало походил на профессионального революционера. Жена его, Мария Львовна Маркус, тоже работала в редакции – секретарем-конторщицей. Они жили неподалеку в доме по Лебедевскому переулку.

Говорят, что в 1929 году сотрудничество до 1917 года с «левобуржуазной прессой» Сергею Кирову поставят в вину бдительные товарищи в Ленинградском Совете и контрольной комиссии ВКП(б) Ленинградской области. Дело рассматривалось на заседании Политбюро в закрытом режиме. Но Кирова поддержал Сталин, и он остался «хозяином Ленинграда», первым секретарем Ленинградского обкома.

В 1939 году, через пять лет после того, Сергей Киров был убит в коридоре Смольного выстрелом в затылок, в здании редакции «Терека», то есть той самой «левобуржуазной газеты», начнут создавать историко-революционный музей С.М. Кирова и Г.К. Орджоникидзе. Во многом благодаря этому сохранились не только печатные станки, наборная касса, конторка корректора, но и вся обстановка редакции, включая уютную каминную печь, телефон на стене, который мог связать журналистов (через телефонистку, разумеется) с сотней абонентов города, большой самовар и книжный шкаф с томами великолепного Словаря Брокгауза и Ефрона. Словарь этот и сегодня в музейном деле оказывается полезным. Точно так же, как и подлинная карта Терской области 1898 года.

По дороге в «Арзрум»

Карты – среди любимых экспонатов в музее. Прежде всего потому, что по ним очень удобно наблюдать рост города. На одной из схематических карт – крепость в предгорьях на правом берегу Терека. Но уже узнаваема главная улица. Виден деревянный мост через реку, по которому во Владикавказ въезжал Пушкин. Мост не сохранился, недалеко от этого места построен другой, основательный, но есть памятная доска, напоминающая об авторе «Путешествия в Арзрум».

О пребывании поэта во Владикавказе тут знают больше, чем написано в путевых записках Пушкина. Упоминается, что вечером по приезде он был в гостях у коменданта крепости Скворцова. Пили чай. А потом, по легенде, на стене гостиной «наше все» начертал: «Комендант Скворцов угостил молодцов изрядно!».

Историю эту вряд ли кто может сегодня подтвердить или опровергнуть. Но то, что ранним утром он вышел из крепости и пошел в Осетинскую слободку («Владикавказский аул»), где попал на похороны, точно. Пушкин описывает похоронный обряд, которому стал свидетелем, в своем «Путешествии…»:

«Мы достигли Владикавказа, прежнего Капкая, преддверия гор. Он окружен осетинскими аулами. Я посетил один из них и попал на похороны. Около сакли толпился народ. На дворе стояла арба, запряженная двумя волами. Родственники и друзья умершего съезжались со всех сторон и с громким плачем шли в саклю, ударяя себя кулаками в лоб. Женщины стояли смирно. Мертвеца вынесли на бурке…

… like a warrior taking his rest

    With his martial cloak around him,

положили его на арбу. Один из гостей взял ружье покойника, сдул с полки порох и положил его подле тела. Волы тронулись. Гости поехали следом. Тело должно быть похоронено в горах, верстах в тридцати от аула. К сожалению, никто не мог объяснить мне сих обрядов».

Сегодня в Музее истории Владикавказа вам объяснят все про древний похоронный обряд, как и про то, что Пушкин должен был оказаться в селении утром, потому что усопшему предстоит долгая дорога в родное ему селение, где он будет погребен.

Но любопытно, что печальное оплакивание покойника в горном селении Пушкину напомнило об элегии ирландского поэта Чарльза Вольфа «На погребение сэра Джона Мура». Во всяком случае, английские строки в «Путешествии в Арзрум» – точная цитата из этого знаменитого стихотворения, которым восхищался Байрон. Ирландец Чарльз Вольфе был католическим священником в Ирландии и поэтом, он умер в 31 год. Стихи Вольфа были напечатаны вскоре после его смерти. Элегия на смерть генерала Джона Мура, который командовал английским корпусом во время войны с наполеоновской армией в Испании и сдержал наступление французов в битве при Ла-Корунье, и сегодня появляется в антологиях английской поэзии.

 Для Пушкина, с его увлечением поэзией Байрона, интересом к фигуре Наполеона и войнам за свободу, элегия Чарльза Вольфа могла прочитываться как образец поэзии романтизма. Но в 1829 году Александр Сергеевич, отправившийся на войну на Кавказ после первого неудачного сватовства к Наталье Гончаровой, уже не только автор «Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана», но и «Цыган», и «Бориса Годунова»… Изменение своей поэтической оптики Пушкин найдет не лишним подчеркнуть тут же, в «Путешествии в Арзрум»: «В Ларсе остановились мы ночевать. (…) Здесь я нашел измаранный список «Кавказского пленника» и, признаюсь, перечел его с большим удовольствием. Все это слабо, молодо, неполно; но многое угадано и выражено верно».

 Пушкин не прощается с романтизмом, но словно поверяет интонацию английской элегии и своей давней поэмы встречей с древними обрядами горцев, природой Кавказа. Для него важно именно сопоставление поэтической правды и прозы жизни, их удержание в равновесии. Как в стереоскопе, легкий сдвиг позволяет избежать одномерной картины происходящего.

Владикавказ, где Пушкин, наблюдая за ритуалом похорон в осетинском селе, вспоминает стихи Чарльза Вольфа, сражение в Испании англичан с войсками Наполеона, и похороны погибшего английского генерала после битвы, оказывается одним из важнейших моментов этого отнюдь не странного сближения старинного обряда, романтического стихотворения и современной жизни.

Из крепости – в город

По правде говоря, Музей истории Владикавказа гораздо ближе к поэзии, чем к прозе жизни. Хотя бы потому, что он, как и поэзия, апеллирует к воображению.

Заложенный как форпост 6 мая 1784 года, Владикавказ без малого 80 лет оставался крепостью. В 1834 году Платон Зубов напишет в «Картинах Кавказского края»:

«Владикавказ – самая важная крепость на всей Кавказской линии; местопребывание генерала, носящего титул коменданта сей крепости, и командующего всеми укреплениями средней черты и войсками на оной расположенными. Владикавказ стоит на равнине, в 6 верстах от хребта Кавказского, у первых покатостей оного, на правом берегу реки Терек. Огромный форштадт облегает со всех сторон земляную крепость, в которой находятся казенные здания, и населен тремя Кавказскими линейными батальонами».

Тяжелые крепостные ружья системы Гана-Крнка, артиллерийская пищаль, подзорная труба, кремневый пистолет, персидская сабля и кавказский кинжал — среди главных персонажей в экспозиции. Хотя, конечно, не единственные. Рядом с ними длиннющие английские ружья для охоты на уток с лодок выглядят аристократической причудой.

Владикавказ станет городом 31 марта 1860 года. Преимущество молодости – хорошая память и обозримое количество сохранившихся документов. 31 марта 1860 года Александр II подпишет указ Сената о преобразовании крепости Владикавказ в город:

«В видах развития на Кавказе торговли и промышленности и водворения начал мирной гражданской жизни между покорными горскими племенами, признав полезным… обратить …крепость Владикавказ с прилегающим к ней крепостным форштадтом в город и даровав разные льготы и преимущества лицам, желающим водвориться в сем городе».

Этот многонациональный город не называл себя «маленьким Парижем», но тут были гостиница «Лондон» и ресторан «Сан-Ремо». Город славился отличным пивом с завода чеха Франца Прохаско. И – знаменитым кирпичным заводом семьи «русских немцев» Штейнгелей. Штейнгели построили в городе водопровод, они же были главными акционерами Ростово-Владикавказской железной дороги. Уезжая, продали свой особняк за весьма скромную сумму Городской думе – с условием, что Дума взамен будет выплачивать стипендии малоимущим учащимся. Особняк, впрочем, сгорел в 1919 году в ходе Гражданской войны. Но фотографии его, сделанные Прокудиным-Горским, сохранились.

Владикавказ – город, с которым связаны судьбы поэта Коста Хетагурова и художника Махарбека Туганова, режиссера Евгения Вахтангоав, генерала Исса Плиева, дирижера Валерия Гергиева… В Музее истории Владикавказа напомнят не только об этих известных земляках. Здесь расскажут о Леонтии Рогозинском, внесшем значительный вклад в развитие основанного в 1893 году Музея Терской области, ныне Музее литературы. С тяжелой фотокамерой он совершил несколько горных экспедиций, материалы которых пополнили собрание музея. Здесь покажут портрет Варвары Григорьевны Шредерс (урожденной Ломоносовой), известного педагога, основателя первой в городе общественной общедоступной библиотеки.

Где еще, показывая фотографию городских извозчиков начала ХХ века, вам укажут фамилию одного из них во втором ряду слева и добавят, что этот Гнездилов работал у владельца мельниц и ссыпных пунктов Ходякова? А в подписи под живописной фотографией мельницы на берегу Терека, не забудут уточнить, что владельцем ее был грек Лазариди… Имена людей и гений места тут связаны и устным преданием, и документальным свидетельством. Шум времени и шум Терека тут не заглушают голоса людей. А это редкость не только в наши времена.

THE MUSEUM OF HISTORY OF VLADIKAVKAZ

Zhanna Vasilyeva, a journalist.

In 2012, the artist Danila Akimov from Kaliningrad made a “Noise Map of Vladikavkaz” for the Museum of History as part of the Alanica symposium. When you enter the hall, on the floor of which there are streets and avenues of the city shimmering with light, you can see the Terek River, the stadium, the market… Moving one way or another along the map, you can hear the warning bell of an old tram, the noise of a football match at the stadium, a street talk….

In other words, it is a sound map of the city, where every visitor is a navigator and a DJ for himself, who turns the noise of the city into the noise of time. That is why this map also turns out to be a metaphor for the museum of the city. The Museum of History of Vladikavkaz, in defiance of the laws of physics, offers a journey in which both — the accuracy of topography and the accuracy of time can be preserved at once.

Unlike the installation, the voices of bygone eras sound not from the hidden speakers of the 8-channel setup, but from newspaper reports, posters and announcements…

Some of them invite you to a charity ball, such as the «Ball newspaper of the Vladikavkaz students».We don’t set the price,» the students told the townspeople, when they offered them the newspaper. Others are touting you to watch the flight of the pilot A.A. Katsian. Besides «the shortest take-off» the programme included «the duration of the flight» and «volplane… without using the motor». The spectacle was accompanied by the music of a military band. The third ones report in telegraph style: «The Provisional Government has been deposed. State power has passed into the hands of the Petrograd Soviet of Workers’ and Soldiers’ Deputies of the Military Revolutionary Committee, which stands at the head of the Petrograd proletariat and garrison».

«Terek» is the meeting place

The newspaper «Terek», student newspapers, film posters, the proclamation “To the citizens of Russia”, etc. were published in a printing house owned by Sergei Iosifovich Kazarov. Actually, by 1912 he had printing houses not only in Vladikavkaz, but also in Pyatigorsk, Grozny, Yekaterinodar… But it was the printing house in Vladikavkaz that made history.

It had many reasons for this. 

The same two-storey mansion, which was built in the early 1900s in the centre of Vladikavkaz, housed not only a printing house, but also the editorial office of the newspaper Terek, which promised its subscribers: «Strict unpalatable truth, strict protection of the interests of the diverse population of our province without distinction of nationalities and religions — these are the basic principles of the publication. And all this for 7 roubles a year. At the beginning of the 20th century, the cream of the city’s intellectuals: Kosta Khetagurov, Makharbek Tuganov, Gappo Baev, Tsomak Gadiev, etc. wrote for the “Terek” (formerly the “Kazbek”)… The newspaper was very popular, among other things, due to Alexander Tikhonovich Solodov’s feuilletons and Georgy Mikhailovich Tsagolov’s social and economic reviews.

But the glory of the “Terek” survived the turbulent 20th century due to the head of the editorial office, Sergei Kostrikov, who joined the paper at the age of 23 as a proofreader. He had a flowing pen, wrote quickly and worked at the newspaper from 1909 to 1918. He was a famous man in the town. First of all, thanks to his theatre reviews: it seemed that he did not miss either the premieres in the local theatre or the tours of famous theatre companies. Besides the theatre, he was fond of mountaineering. He even wrote an essay about his ascent of Kazbek in 1910 for the Terek. He climbed the 5,000-metre peak accompanied by Yani Buzurtanov, a well-known mountaineering guide of that time. History has not preserved the name of his guide on Elbrus a year later in July 1911. But Kostrikov’s guide to the top of the political Olympus was the revolution of 1917. It was in the newspaper «Terek» that the head of the editorial office for the first time signed one of his articles with the pseudonym «Kirov».

However, back in the day, nothing seemed to foreshadow his rapid political career. Except for his participation in the first Russian revolution of 1905-1907. He was even arrested in Vladikavkaz in connection with an illegal printing house in Tomsk. But, by that time, five years had already passed, and in 1911 the case ended with an acquittal verdict. A sportsman, a theatre enthusiast, the life and soul of any party and an admirer of Leo Tolstoy, Kirov bore little resemblance to a professional revolutionary. His wife, Maria Lvovna Markus, also worked in the editorial office as a secretary. They lived nearby in a house on Lebedevsky Lane.

They say that in 1929 Sergei Kirov was blamed by vigilant comrades in the Leningrad Soviet and the control commission of VKPB of the Leningrad region for his collaboration with the «left-bourgeois press» until 1917. The case was heard at the Politburo in closed procedure. However, Kirov was supported by Stalin, and he remained the «master of Leningrad», the first secretary of the Leningrad Regional Committee.

Five years after Sergey Kirov was assassinated in 1934 in the corridor of Smolny with a shot in the back of the head, the historical-revolutionary museum of S.M. Kirov and G.K. Ordzhonikidze was established in the building of the editorial office of the «Terek», i.e. the very «left-bourgeois newspaper». Largely due to this, not only the printing presses, the type case, the proofreader’s cabinet, but also all the furnishings of the editorial office, including a cosy fireplace cooker, a telephone on the wall, which could connect journalists (through a telephone operator, of course) with a hundred subscribers in the city, a large samovar and a bookcase with volumes of the magnificent Dictionary of Brockhaus and Ephron were preserved. This dictionary turns out to be useful in the  in museum work even nowadays. Just like the authentic map of the Tersk region charted in 1898.

On the way to Arzrum

Maps are among the favourite exhibits in the museum. First of all, because they are very convenient for observing the growth of the city. One of the schematic maps shows a fortress in the foothills on the right bank of the Terek River. But we can already recognize the main street of the town. We can see the wooden bridge across the river, over which Pushkin entered Vladikavkaz. The bridge has not survived, but there is another solid one which was constructed not far from this place, and there is a commemorative plaque reminiscent of the author of “The Journey to Arzrum”.

Here people know more about the poet’s stay in Vladikavkaz than in Pushkin’s travelling notes. They will mention that on the evening of his arrival he was a guest of the commandant of the fortress Skvortsov. They drank tea. And then, according to the legend, on the wall of the living room «our everything» inscribed: “Commandant Skvortsov treated the fine fellows to a fair amount of food!”

There is hardly anyone who can confirm or deny this story today. But it is certain that he left the fortress early in the morning and went to the Ossetian outskirts («Vladikavkaz aul (village)»), where he attended a funeral. Pushkin describes the funeral rite, which he witnessed in his «Journey…»:

«We reached Vladikavkaz, the former Kapkai, the foothills of the mountains. It is surrounded by Ossetian auls. I visited one of them and happened to be at a funeral. People were crowding around the saklya. There was a cart pulled by two bullocks in the courtyard. Relatives and friends of the deceased came from all sides and went to the saklya with loud weeping, hitting themselves on the forehead with their fists. The women stood still. The dead man was carried out on a felt cloak….

… like a warrior taking his rest

    With his martial cloak around him,

They put him down on a cart. One of the guests took the dead man’s gun, blew powder off the rifle bolt and put it beside the body. The oxen moved off. The guests followed. The body was to be buried in the mountains, about thirty versts (miles) from the village. Unfortunately, no one could explain these rites to me”.

Nowadays in the Museum of Vladikavkaz they will tell you everything about the ancient funeral rite, as well as explain to you that Pushkin had to come to the village in the morning to see it because the deceased man had to be driven far away to his native village where he would be buried.

But it is interesting that the sorrowful mourning the deceased in the mountain village reminded Pushkin of the elegy «The Burial of Sir John Moore» by the Irish poet Charles Wolfe. In any case, the English lines in «The Journey to Arzrum» are an exact quotation from this famous poem, which Byron admired. Charles Wolfe, an Irishman was a Catholic priest in Ireland and a poet, he died at the age of 31. Wolfe’s poems were published shortly after his death in 1825. An Elegy on the Death of General John Moor, who commanded the British corps during the war with Napoleon’s army in Spain and held off the French advance at the Battle of Corunna, still appears today in anthologies of the 19th and 20th century poetry.

 Charles Wolfe’s elegy could be considered an example of Romantic poetry by Pushkin, who was passionate about Byron’s poetry and interested in the figure of Napoleon and the wars for freedom. But in 1829 Pushkin, who went to war in the Caucasus after his first unsuccessful matchmaking with Natalia Goncharova, is no longer only the author of “The Prisoner of the Caucasus” and “The Fountain of Bakhchisaray”, but also of “The Gypsies” and “Boris Godunov”… Pushkin found it not superfluous to stress the change in his poetic optics here, in “The Journey to Arzrum”: «In Lars we put up for the night. (…) Here I found a rough copy of «The Prisoner of the Caucasus» with my corrections and, I must admit, I read it again with great pleasure. It is all anemic, immature, incomplete; but much is guessed at and expressed correctly.»

 Pushkin does not abandon romanticism, but he seems to verify the intonation of the English elegy and his old poem against his encounter with the ancient rituals of the mountain people and the nature of the Caucasus. It is the comparison of poetic truth and the prose of life, their balance that is important to him. As in a stereoscope, a slight shift helps to avoid a one-dimensional picture of what is happening.

Vladikavkaz, where Pushkin watched the funeral ritual in the Ossetian village and recalled Charles Wolfe’s poems, the battle in Spain between the English and Napoleon’s troops, and the funeral of the dead English general after the battle, proves to be one of the most important points of this extraordinary convergence of an ancient rite, a romantic poem and modern life.

From the fortress to the city

In fact, the Museum of History of Vladikavkaz is much closer to poetry than to the prose of life. Just because it appeals to the imagination like poetry.

Vladikavkaz was founded as a military fortress on 6 May, 1784 and remained a fortress for almost 80 years. In 1834, P. Zubov wrote in «The pictures of the Caucasian Region» the following:

«Vladikavkaz is the most important fortress on the entire Caucasian line; it is the residence of the general who bears the title of commandant of this fortress and commands all the fortifications of the middle line and the troops deployed on it. Vladikavkaz stands on a plain, 6 versts away from the Caucasian ridge, at the first slopes of it, on the right bank of the river Terek. A huge outer settlement encircles on all sides the earth fortification, inside of which the government buildings are located, and it is inhabited by three Caucasian line battalions».

Heavy fortress rifles of the Gana-Krnka system, an artillery pischal, a telescope, a flintlock pistol, a Persian sabre and a Caucasian dagger are among the main specimens in the exhibition. Though, of course, they are not the only ones. Next to them, the long English rifles for duck hunting from boats look like an aristocratic fad.

Vladikavkaz became a city on 31 March, 1860. The advantage of youth is a good memory and a manageable number of stored documents. On 31 March, 1860, Alexander II signed a Senate decree on transforming the fortress of Vladikavkaz into a city.

It was a cosmopolitan city that did not call itself «Little Paris», but it did have the London Hotel and the San Remo Restaurant. The city was famous for its excellent beer from the brewery of a Czech named Franz Prohasko. And the famous brick factory of the family of «Russian Germans» Shteingels. The Shteingels built a water pipeline in the city, they were the main shareholders of the Rostov-Vladikavkaz railway. When they left the city, they sold their mansion for a very modest sum to the City Duma on condition that the Duma would in return pay scholarships to poor students. The mansion, however, burned down in 1919 during the Civil War. But the photographs of it, which were taken by Prokudin-Gorsky, have survived.

Vladikavkaz is a city the history of which is intertwined with the lives of the poet Kosta Levanovich Khetagurov and the painter Maharbek Safarovich Tuganov, the stage director Evgeny Bagrationovich Vakhtangov, general Issa Alexandrovich Pliev, the conductor Valery Abisalovich Gergiev… The Museum of Vladikavkaz will remind you not only of these famous fellow countrymen. Here they will tell about Leonty Ivanovich Rogozinsky, who made a significant contribution to the development of the Museum of the Terek region founded in 1893. With a heavy camera he made several mountain expeditions, the materials of which enriched the museum’s collection. A portrait of Varvara Grigoryevna Shreders (nee Lomonosova), a famous teacher, founder of the city’s first public library, will be shown to you here.

Where else, while showing a photo of the city cabbies of the early 20th century, will they tell you the name of one of them standing in the second row on the left and add that this Gnezdilov worked for the owner of the mills and discharge points of Khodyakov? And in the caption under the picturesque photograph of the mill on the bank of the Terek, they will not forget to specify that its owner was a Greek named Lazaridi… The names of people and its genius loci are linked up here both by oral tradition and documentary evidence. The noise of time and the noise of the Terek do not drown out the voices of people here. And it is a rarity not only in our times.

МУЗЕЙ ИСТОРИИ ВЛАДИКАВКАЗА (РСО-Алания, Владикавказ)

Музей истории Владикавказа располагается в особняке, построенном, предположительно, в 1902 году его тогдашним владельцем – известным предпринимателем и издателем С.И. Казаровым. Еще в конце XIX в. он добился разрешения на издание частной газеты «Казбек», затем, уже в новом здании, открыл собственную электропечатню и редакцию. Здесь выходила в свет популярная либеральная газета «Терек» и другие периодические издания. В разное время здесь размещались Горская рабочая консерватория, общежитие рабфака, другие организации, а в 1940-м году открыл свои двери историко-революционный музей С.М. Кирова и Г.К. Орджоникидзе. На его базе в 1994 году к 210-летию основания Владикавказа был создан Музей истории города. 14 февраля 2013 года после проводившегося в течении ряда лет капитального ремонт, для посетителей открылась обновленная экспозиция, включающая в себя два самостоятельных раздела: «Редакция и типография газеты «Терек» и «История Владикавказа с древнейших времен до середины XX века».

С редакцией «Терека» в разное время тесно сотрудничали выдающиеся общественные деятели, а также представители сферы культуры и искусства: С.М. Киров, К.Л. Хетагуров, М.С. Туганов и другие. В экспозиции представлены, помимо подлинной обстановки тех лет, типографские станки, наборные кассы, образцы продукции электропечатни С.И. Казарова, а также личные вещи С.М. Кирова, работавшего в газете «Терек» с 1909 по 1918 годы, а впоследствии ставшего крупным политическим деятелем Советского государства.

Органичной частью экспозиции первого этажа стала креативная «Шумовая карта Владикавказа», воплощенная в 2012 году в рамках 5-го международного художественного симпозиума «Аланика».

Экспозиция второго этажа отражает основные этапы развития города, его становление как промышленного, научного и культурного центра всего Северного Кавказа. Коллекция крепостного оружия, военная атрибутика, литографии Т. Горшельта, фрагменты интерьера «Дома для проезжающих господ», предметы быта горожан разных национальностей и вероисповеданий создают неповторимую атмосферу Владикавказа, вызывая в памяти имена А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого и др.

Продукция владикавказских кирпично-черепичных заводов, проекты городских зданий, почтовые видовые открытки, личные комплексы Начальника Терской области М.Т.  Лорис-Меликова и городского головы Г.В. Баева раскрывают тему становления Владикавказа как промышленного, торгового и административного центра обширного региона.

Культурная жизнь Владикавказа конца XIX-XX вв. была насыщенной и разнообразной: устраивались концерты и представления, благотворительные лотереи-аллегри, открывались публичная библиотека, музей, театр, где раскрылся талант реформатора русского театра Е.Б. Вахтангова. Вниманию посетителей музея представлены уникальный инкрустированный рояль из семьи владикавказских предпринимателей Штейнгелей, коллекция музыкальных инструментов флейтиста Н.В. Осташева, книги из первой общественной библиотеки Владикавказа, основанной В.Г. Шредерс.

Богатый событиями век XX-й, как в зеркале, отразился в исторической судьбе Владикавказа. Символом бурных событий 1918-1920-х годов стали тачанка и пулемет «Максим», которые экспонируются в следующем зале наряду с фотографиями, документами, личными вещами участников событий.

В предвоенные годы открывались новые высшие и средние учебные заведения, реконструировались и вступали в строй промышленные предприятия («Электроцинк», «Стеклотара», Вагоноремонтный завод). Город приобрел статус столицы Северо-Осетинской Автономной Советской Социалистической республики. 

Суровым испытанием для горожан стали события осени 1942 года, когда гитлеровские войска вплотную подошли к окраинам Владикавказа (Орджоникидзе). Город был на осадном положении, его оборона стала ярким образцом мужества и отваги, выдержки и организованности. 120 воинов Красной Армии – участников битвы за Владикавказ, удостоены высокого звания «Герой Советского Союза». Продукция предприятий, поставлявшаяся на фронт, предметы сурового военного быта, фронтовые письма, награды, представленные в экспозиции, погружают нас в атмосферу недавнего прошлого нашей великой страны.

Подвиг защитников Владикавказа (Орджоникидзе) увековечен в памятниках боевой славы, обелисках на братских могилах, названиях улиц и площадей. Указом Президента Российской Федерации от 8 октября 2007 г. «за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленный защитниками города в борьбе за свободу и независимость Отечества» Владикавказу присвоено почетное звание «Город воинской славы».

Сегодня Владикавказ – крупнейший в северокавказском регионе центр промышленности, науки и культуры.